Эволюция модели IFS

Dr. Richard Schwartz, Ph. D.

(перевод — А. Алашеева)

Это не было новым открытием. Многие другие теоретики описывали похожие внутренние феномены — начиная с ид, эго и суперэго Фрейда, и до современной концепции объектных отношений внутренних объектов. Эти идеи также лежат в основе менее распространенных подходов, таких как транзакционный анализ (эго-состояния) и психосинтез (субличности), и теперь проявляются в когнитивно-поведенческих подходах под термином схема-терапия (режимы). Однако до IFS мало внимания уделялось тому, как эти внутренние сущности функционируют по отношению друг к другу.

Поскольку я был глубоко погружен в системное мышление, для меня было моей второй натурой начать отслеживать последовательность внутренних взаимодействий так же, как я отслеживал взаимодействия между членами семьи. Когда я это сделал, я узнал, что есть некоторые частые роли, которые берут на себя части и некие частые внутренние отношения. Я также узнал, что эти внутренние роли и отношения не являются статичными и их можно изменить, если вмешаться осторожно и уважительно. Я начал воспринимать психику как внутреннюю семью и экспериментировать с техниками, которые использовал в качестве семейного терапевта.

Модель IFS, которая возникла в результате этого исследования, рассматривает личность как сообщество относительно обособленных разумов, каждый из которых обладает ценными качествами и каждый из которых предназначен — и хочет — играть ценную роль внутри . Однако эти части вытесняются из своих ценных ролей из-за жизненного опыта, который может нездоровым образом реорганизовать систему. Хорошая аналогия — это алкогольная семья, в которой дети вынуждены выполнять защитные и стереотипные роли из-за экстремальной семейной динамики. Хотя в алкогольных семьях можно найти схожие роли братьев и сестер (например, козел отпущения, талисман, потерянный ребенок), нельзя делать вывод, что эти роли представляют собой сущность этих детей. Напротив, каждый ребенок уникален и, будучи освобожденным от своей роли в результате вмешательства, может найти интересы и таланты отдельно от требований хаотичной семьи. То же самое, кажется, справедливо и для внутренних семей: внешние обстоятельства вынуждают их выполнять экстремальные роли, и, когда это кажется безопасным, они с радостью превращаются в ценных членов семьи.

Какие обстоятельства вынуждают эти части играть экстремальные, а иногда и разрушительные роли? Травма является одним из факторов, и влияние сексуального насилия в детстве на внутренние семьи подробно обсуждалось (Goulding and Schwartz, 1995). Но чаще всего внутренние ценности и модели взаимодействия человека создают внутреннюю поляризацию, которая со временем усиливается и проявляется в других отношениях. Это тоже не новое наблюдение; действительно, это центральный принцип объектных отношений и психологии самости. Новым для IFS является попытка понять все уровни организации человека — интрапсихический, семейный и культурный — с помощью одних и тех же системных принципов и иметь возможность делать интервенции на каждом уровне с помощью одних и тех же экологичных методов.

Менеджеры, пожарные и изгнанники

Есть ли у разных людей общие роли для частей? После работы с большим количеством клиентов стали появляться какие-то закономерности. У большинства клиентов есть части, которые заботятся об их работоспособности и безопасности. Эти части пытаются контролировать внутреннюю и внешнюю среду — например, не давая человеку слишком сближаться или зависеть от других, критикуя их внешний вид или поведение, чтобы они выглядели или действовали лучше, или сосредотачиваясь на заботе о других больше, чем на собственных потребностях. Эти части выполняют защитные, управленческие роли и поэтому были названы менеджерами.

Если человек был ранен, унижен, напуган или пристыжен в прошлом, у него или нее будут части, которые несут в себе эмоции, воспоминания и ощущения от этого опыта. Менеджеры часто хотят держать эти чувства вне сознания и, следовательно, стараются держать уязвимые, нуждающиеся части запертыми во внутренних шкафах. Эти заключенные части называются изгнанниками.

Третья и последняя группа частей вступает в действие всякий раз, когда один из изгнанников расстроен до такой степени, что может затопить человека своими экстремальными чувствами или сделать человека уязвимым для повторной боли. В таком случае третья группа старается как можно быстрее потушить внутренний огонь чувств, за что и получила название пожарных. Они, как правило, очень импульсивны и стремятся найти стимул, который заглушит чувства изгнанника или отделит от них. Употребление наркотиков, алкоголя, еды, секса или работы — обычные действия пожарных.

Самость, Self

Еще один ключевой аспект модели IFS также отличает ее от других моделей. Это вера в то, что в дополнение к этим частям каждый человек по своей сути является Я (Self), обладающим многими ключевыми лидерскими качествами, такими как кругозор (perspective), уверенность, сострадание и принятие. Работа с сотнями клиентов на протяжении более двух десятилетий, некоторые из которых подвергались жестокому обращению и проявляли серьезные симптомы, убедила меня в том, что у каждого есть это здоровое и исцеляющее Я — несмотря на то, что многие поначалу имеют к нему очень ограниченный доступ. Цель IFS при работе с человеком — отделить это Я от частей, высвободив тем самым его ресурсы. Когда человек находится в состоянии Self, мы можем работать вместе, чтобы помочь его частям выйти из их крайних ролей.

Я понятия не имел о Self, пока не начал это путешествие почти двадцать лет назад. Как и многие другие молодые люди шестидесятых, я экспериментировал с медитацией, чтобы избавиться от внутренней какофонии. Благодаря этому опыту я ощутил другие измерения себя — но у меня не было достаточно слов и структуры, чтобы это выразить и понять в полной мере. Еще я был спортсменом — и время от времени на футбольном поле и на баскетбольной площадке входил в то восхитительное состояние потока, в котором мой разум становился спокойным, а тело не могло сделать ничего неправильно. Однако, как и большинство людей, в первую очередь я был озабочен поиском способов противостоять скрытому ощущению никчемности, которое пронизывало всю мою психику. Я верил внутренним голосам, говорящим мне, что я ленив, глуп и эгоистичен. Вот кто я на самом деле – думал я.

Я пришел к знанию о Self не столько через свой непосредственный опыт, сколько позже, будучи терапевтом — свидетельствуя то, что происходило с моими клиентами, когда я помогал им исследовать их внутренний мир. В начале 1980-х у меня было несколько клиентов, которые начали говорить о разных своих частях, как если бы эти «части» были автономными голосами или субличностями. Как семейного терапевта, эти внутренние битвы весьма заинтересовали меня, и я начал просить клиентов попытаться изменить их — так же, как я пытался изменить общение в их семье. Казалось, что многие клиенты действительно могли разговаривать с этими мыслями и чувствами, как если бы они были настоящими личностями.

Например, у меня была клиентка Дайан, которая спросила свой пессимистический внутренний голос — почему он всегда говорит ей, что она безнадежна? К моему удивлению, Дайан сказала, что он ей ответил. Ответ был таков: он говорит ей, что она безнадежна, чтобы она не ввязалась во что-то рискованное и не пострадала. Он пытался защитить ее. Это казалось многообещающим взаимодействием. Если у этого пессимиста действительно были добрые намерения, то Дайан могла бы найти для него другую роль. Однако Дайан совсем не заинтересовалась этим. Она разозлилась на голос и просила оставить ее в покое. Я спросил ее — почему она так груба с пессимистом? И она продолжила длинную резкую критику, описывая, как этот голос превращал каждый шаг ее жизни в огромную борьбу.

Тогда мне пришло в голову – что если я разговариваю не с Дайан, а с другой ее частью, которая постоянно боролась с пессимистом? В более раннем разговоре Дайан рассказала мне о продолжающейся внутри нее войне между одним голосом, который подталкивал ее к достижениям, и пессимистом, который говорил ей, что это безнадежно. Казалось, что подталкивающая часть активировалась, когда она разговаривала с пессимистом. Я попросил Дайан сосредоточиться на том голосе, который был зол на пессимиста, и попросить его перестать вмешиваться в ее переговоры с ним. И снова, к моему удивлению, он согласился «отступить», и Дайан немедленно освободилась от гнева, который она чувствовала так сильно всего несколько секунд назад. Когда я спросил Дайан, что она сейчас чувствует к пессимисту, мне показалось, что ответил другой человек. Спокойным, заботливым голосом она сказала, что благодарна ему за попытку защитить ее, и ей было жаль, что ему пришлось так много работать. Ее лицо и поза также изменились, отражая мягкое сострадание в ее голосе. С этого момента переговоры с пессимистом пошли легко.

Я пробовал эту процедуру «шаг назад» с несколькими другими клиентами. Иногда нам приходилось просить два или три голоса, чтобы они не вмешивались, прежде чем мой клиент переходил в состояние, подобное состоянию Дайан, но, тем не менее, мы доходили до него. Я начал волноваться. Что, если люди могут добиться отступления экстремальных голосов, просто попросив их об этом? И не только в переговорах с другими частями, но и с членами семьи, начальниками, кем угодно? Что, если человек, который остается, когда части отступают, всегда является таким же сострадательным, как Дайан и другие клиенты? Когда они были в этом спокойном, сострадательном состоянии, я спрашивал этих клиентов, какой голос или часть присутствуют. Каждый из них дал некий вариант следующего ответа: «Это не часть, как с другими голосами; это больше похоже на то, кем я являюсь на самом деле – просто Я».

Сам того не зная, я наткнулся на новый способ помочь людям получить доступ к Self, хорошо известный во многих духовных традициях — но я осознал это только спустя годы. В то время я был взволнован тем, что нашел способ сделать терапию намного более простой и эффективной для моих клиентов, а также для меня.

Человек, ведомый Self

Я также обнаружил, что Self — это не просто состояние пассивного свидетеля. Фактически, это было не просто состояние души, но также — активное исцеляющее присутствие внутри и вне людей. Оно было доступно не только во время терапии или медитации, когда люди концентрировались на том, чтобы отделиться от своих мыслей и эмоций или наблюдать за ними. Как только части человека научатся доверять тому, что им не нужно столько защищать и что они могут позволить Self руководить — некоторая степень Self будет присутствовать во всех их решениях и взаимодействиях. Даже во время кризиса, когда эмоции человека накаляются – все равно некоторое присутствие энергии Self будет очень менять то, как переживается ситуация. Вместо того, чтобы подавлять эмоции и сливаться с ними, люди, ведомые Self могут удерживать свой центр, зная: то, что сейчас так расстроено и бушует — это лишь их часть. И она в конечном итоге успокоится. Они становились Я в центре бури, оком шторма (игра слов — “I” of the storm).

За годы выполнения этой работы становится легче ощущать, когда в людях присутствует некоторая степень Self, а когда нет. Перефразируя шутку, это что-то вроде впечатления «свет горит, и кто-то дома». Человека, ведомого Self, легко узнать. Его обычно описывают как открытого, уверенного, принимающего – действительно присутствующего. Люди начинают чувствуют себя спокойно и непринужденно в компании такого человека – есть ощущение, что при нём достаточно безопасно просто расслабиться и быть, освободив своё Я. Довольно часто можно услышать что-то вроде «Он мне нравится, потому что с ним не нужно притворяться — я могу быть с ним самим собой». По глазам, голосу, языку тела и энергии человека люди могут сказать, что они общаются сейчас с кем-то искренним, цельным и непритворным (authentic, solid, and unpretentious).

В таком человеке очень привлекает отсутствие у него постоянной цели общения/повестки дня (agenda) или потребности в саморекламе, а также его или ее страсть к жизни и некая приверженность служению. Видно, что поступать «правильно» его/её заставляют не моральные или юридические нормы. Он/она сострадательны сами по себе и направлены на то, чтобы облегчить участь людей тем или иным образом — потому что осознает, что все мы связаны.

Всякий раз, когда я начинаю описывать этакого человека, ведомого Self, какие-то части меня чувствуют себя не вписывающимися в этот образ. Иногда я вспоминаю, что воплощал в себе некоторые из этих качеств, но в других случаях я далек от этого человека. Я считаю, что это одна из ошибок, которую совершают некоторые организованные религии. Они выставляют образ святого человека как образец того, какими должны быть их последователи, но при этом не дают практических советов, как достичь этого, кроме как с помощью силы воли или молитвы. В результате люди хронически чувствуют себя неполноценными и злятся на свои «недоразвитые» эмоции и мысли.

Качества Self

Давайте продолжим исследовать то присутствие, которое мы называем Self. Чтобы внести ясность, я считаю полезным провести различие между тем, о чем люди сообщают во время медитации – что-то вроде растворения в океане бытия — и тем, на что похожи люди, когда их Self активно ведет повседневную жизнь. Если медитация дает погрузиться в обезличенное океаническое состояние, то Self — отдельная волна этого океана.

Медитативное состояние довольно трудно описать. Люди говорят про ощущение безграничности, единства со вселенной и потерю идентичности как отдельного существа. Это сопровождается ощущением простора в теле и разуме и может переживаться как большого удовлетворение, часто с моментами блаженства. Также часто говорят об ощущениях пульсирующей энергии или тепла, идущих по телу, и переживании своего рода света внутри или вокруг себя.

По мере углубления медитативной практики люди сталкиваются с разными уровнями и стадиями, которые исследованы и описаны в различных эзотерических традициях. Нас же здесь больше интересует то, на что похожи люди, когда они привносят часть этой осознанности, простора и энергии в свои повседневные задачи и отношения — опять же, когда они являются волной, а не океаном. О каких качествах они сообщают и какие демонстрируют, когда живут в этом мире, но при этом хранят память о том, кем они являются на самом деле? Каковы характеристики Self?

Я не знаю полного ответа на этот вопрос. После двадцати лет помощи людям в достижении этого главенства Self, я могу описать то, что происходит с моими клиентами по мере того, как в них все больше проступает их Я. Пока я просеивал различные прилагательные, чтобы зафиксировать свои наблюдения, мне неоднократно приходили в голову слова, начинающиеся на букву C. Итак, восемь Cs лидерства Self включают в себя: спокойствие, любопытство, ясность, сострадание, уверенность, творчество, смелость и связность.

 (Calmness, curiosity, clarity, compassion, confidence, creativity, courage, and connectedness).

Оригинал статьи

Оригинал статьи